Вечный будитель из Дании

Вечный будитель из Дании
22:39

На гористой околице Моршина белеет санаторий „Говерла”. Действительно белая птица среди черных и серых. Здесь тихо. Из окон не раздается музыка и нет потоку автомобилей. Жители санатория преклонных лет, и почти каждый додумывает какую-то свою думу. Конечно, они из недалеких околиц Галичины и Волыни - они вместе с детства. Но если бы янгол с длинным списком объявил перезву, то мы услышали бы названия Колыма, Норильск, Тайшет, Караганда, Джезказган, Воркута - и все они могли бы озвучить другие прилегающие названия «архипелага гулагу».

К завтраку, обеду и ужину, они сходятся стайками, садятся после общей молитвы, и никто не жалуется на скупое меню - в 5 или 10 раз более дешево, чем в обычных санаториях. Никто не конфликтует, никто и не выделяется. Поэтому и сразу бросается в глаза другая фигура - крепкого мужчины лет 80-ти. Учтивого, коммуникабельного и принципиального ко всем - Петр-Козьма Балицкий. - Я из Дании. Председатель датского украинского общества. Петр-Козьма Балицкий - украинский националист. Его биография тоже „националистическая”: он побывал и в юношеской сетке ОУН, и в совєтських допрах, и на фронте воевал „при родин”, и записался поляком, чтобы не повернули на „родин”, и при случае остался в Дании, чтобы не возвращаться в Польшу. Здесь его подержали под арестом, чтобы идентифицировать лицо, которое заявило себя украинцем. Хлопоты были с переводчиком, которого он должен был себе выбрать из эмигрантов.

Польский переводчик набросился на него с обвинениями, что он ..... - коллаборационист, на что ему господин Петр резонно ответил: не путай мое лицо со своей, потому что я таки воевал против нацистов - зпершу как бандеровец, потом как совєтський „освободитель Европи”...

Датчане согласились заменить переводчика. Вторым переводчиком был власовець. Когда он заслышал, что Петр украинец - то набросился на него как на ізмєнніка Родини и стал датчанам говорить о скрытом коллаборационисте.

На это господин Петр сказал, что с тем переводчиком он уже встречался под Кенигзбергом в окопах. Но они были в разных униформах - власовець в немецкой, а я в совєтській. В настоящий момент нет смысла продолжать войну. Тогда датчане по его просьбе попросили переводчика из Ватикана, и тогда уже помогли им идентифицировать лицо украинца, который не хочет ехать ни на „родин”, ни в „отчизну”.

Уже 40 лет он живет в Дании вместе с женой - полькой, которая тоже поздно пришла к национальной идентификации своего мужчины. Он возглавляет украинское общество в Дании и выдал интересную книжку к столетию украинцев в Дании.

Господин Петр-Козьма православный. Мы договорились с ним вместе пойти к церкви, встретившись около памятника у дороги. Здесь нужно сказать, что на Стрийщини у дороги очень много крестов и каплиц на месте гибели наших людей то ли от немцев, или от совєтських карателей. Вы можете зайти в каплицу, чистенькую, освещенную, помолиться, и никто вас не спросит, какой вы конфессии и за кого будете молиться. А местный народ испокон веку видит здесь украинскую. Боже место - то при чім здесь конфессии...

Высокий памятник около санатория „Говерла” особенный. На высоком гранитном пільні барельефы Евгения Коновальця, Степана Бандери, и ...Шухевича. Личности с детства знакомые жителям санатория. Случилось так, что господин Петр вышел к памятнику на пять минут раньше и уже успел завести еще один бой за национальную идентичность.

Какой-то зайшлий мужчина с дамой остановился около памятника и неодобрительно посмотрел на живые цветы у его подножия. Тогда обошел памятник вкруг и высказался: „Везде фашисты, и фашистам памятники ставят”.
Здесь господин Петр вспыхнул, подошел к закатила и сказал ему „Ах ты, большевицький москале, а ты чего пришел сюда? Мало вам, что убили тех людей, то еще и оббріхувати здесь будешь?” Он тыкнул своим свернутым зонтиком в зубы закотилу. Женщина испугалась и завопила: „Не надо, не бейте его!” И потянула своего партнера дальше под гору.

Заки мы с женой подошли, битва уже была закончена, господин Петр стоял весь бледный и потрясав зонтиком.

„Их нужно учить как вести себя около чужих памятников. Они еще и теперь у нас дома будут нас оббріхувати?”
Здесь я задумался: когда бы датский бандеровец господин Петр не дал отпор нахалу, то повелся ли кто-то другой так активно и достойно? А может тот нахал так откровенный и высказывается, потому что определенный в своей безнаказанности и знает, что никто с ним не захочет вступать в разговор?

А кто же будет защищать нас, когда сами себя не будем защищать? Не говорю уже о том, что дедушка за восемьдесят лет по-по-боевому выступил в обороне чести и перед таким духом убегает всякий лодырь, подогнув хвоста. А как же с мягкими манерами Дании? - спросит читатель. А мягкие манеры на имеют ничего общего с мягкотелостью. Позиции, моральные принципы, вопросы, чести и гідности защищаются так, как защищается собственное лицо. В книжке Петра-Козьмы Галицкого об украинцах Дании есть такие понятия как национальные ., кон’юктурні малороссы, национальные анонимы, - те, кого никогда не будут уважать в Европи, которая возрастами производила, защищала и утверждала принцип самоуважения.